Донецкая Собачевка, или Нахаловка

В прошлый раз, описывая рождение парка Ленинского комсомола, мы вскользь вспомнили, что именно здесь располагалась улица Кирпичная. Чем было знаменито это место, поговорим об этом сегодня плотнее, с помощью воспоминаний наших горожан.

Ziegel Strasse

Когда здесь, практически в центре Донецка, возникло слегка организованное скопление домов, можно только предполагать. Как и догадываться, в честь какого кирпича оно названо. Отметим лишь, что на немецкой оккупационной карте название уже присутствует – Ziegel Strasse.

На советской карте 1965 года подробностей больше. Между улицей Челюскинцев и Кальмиусом мы видим примерно полторы сотни домишек крайне скромного калибра, а за ними, в северном направлении – два карьера, каменные и глиняный. К ним идет железнодорожная ветка, которая продолжается в направлении шахты Феликса Кона. Кстати, в начале 70-х, когда с шахтой Кона было покончено, эту ветку использовали для организации детской железной дороги.

Вячеслав Пильтенко, житель из соседнего мира – одного из многоэтажных домов по улице Челюскинцев – вспоминает о Кирпичной улице 50-х без всякой симпатии («там было грязно и соваться туда не стоило»). Есть еще воспоминания, что там можно было раздобыть всякие интересные мальчишкам вещи – пугачи, поджиги и самопалы, позволявшие имитировать наступление зрелости. Были там мастера, использовавшие сырье с расположенной рядом кроватной фабрики для изготовления таких милых вещичек.

Ужасы быта Собачевки

Остатки улицы Кирпичной дожили до начала нового века по причине совершенно непонятной. Их помнят даже люди, которым нет еще и сорока, либо немного за сорок.

Один из таких дончан - Алексей Жуков. Его воспоминания сводятся к такой истории: «Почему-то запомнил какие-то капитальные железобетонные фундаменты, они очень контрастировали с халупами еще населенной улицы Кирпичной. В руинах бомжи стирали свои вещи. Я как увидел это - с тех пор боялся даже подходить к пруду, который там был рядом. Его образовывал ручей, вытекавший как бы из-под улицы Челюскинцев. До начала «бритья парка» под строительство «Арены» оставалось 10-15 лет. Аналогичные руины сейчас можно найти у подножия террикона между Новой дорогой имени ясно чего и берегом водохранилища на Кальмиусе».

Еще один дончанин, представившийся как г-н Редман, так отзывается о здешних местах: «Пришлось мне во второй половине 80-х неоднократно посещать эти халупы. Сказать, что я был поражен тем, как люди живут в этих развалюхах – ничего не сказать. Я был потрясен не жизнью, а существованием людей в этих так называемых «домах»! До сих пор, даже спустя больше 25 лет, от воспоминаний об этом дыбом волосы встают. Помню, зашел в дом к одной старушке, а у нее сквозная дырка в стене, лишь прикрытая старым сундуком. В другом доме мне пришлось увидеть, как в погребе вода стояла почти на уровне пола, и в этой ванне плавал небольшой уж. Но больше всего потрясло другое. В халупе, где жила молодая семья, навстречу мне вышла женщина, за ней бежала ее полуторагодовалая дочка, а за дочкой по полу прыгала лягушка.... И в таких условиях люди жили десятилетиями, а некоторые - и до самой смерти!»

Своей историей об этой улице поделился и дончанин, назвавшийся "просто Слава": «Ехали мы как-то со старым матерым таксистом по новой объездной, ниже «Виктории». И его «пробило» на воспоминания. До семидесятых и намного ранее, говорит, тут была настоящая Собачевка. Или Нахаловка. Или... Короче, входить в эту территорию осмеливались только местные жители. Тут жил агрессивный рабочий класс, вперемешку с цыганообразными гражданами и прочим контингентом с мутным прошлым. Молодому человеку, познакомившемуся с местной девушкой, можно было выдавать медаль «За отвагу», если он смог проводить ее до дому и выйти живым из поселка. В восьмидесятых годах, как сейчас помню, еще стояли домишки вдоль детской железной дороги. Но тогда уже там было абсолютно все чинно и спокойно. А сейчас, гуляя по перекроенному парку, уже и сложно представить, что тут было раньше».

Местный водоем

В воспоминаниях Алексея Жукова промелькнул «пруд, который был рядом». Его помнят еще и совсем молодые. Да что там! Автор этих строк еще летом 2005 года, будучи там, сделал специфический снимок из камышевых зарослей на берегу:

С берега , используя «тарзанку», в эту лужу грязи на глазах фотографа пытались плюхнуться какие-то юные пассионарии.

Сейчас, разумеется, на месте этого – шикарный и респектабельный водоем, прикрывающий юго-западные подступы к «Донбасс Арене». Вода в этом месте возникает благодаря ручейку, теоретически впадающему в Кальмиус. Практически, это сейчас уже не так-то легко проследить.

Вот что о местном водоеме вспоминает дончанин г-н Фройд: «Водосток был железобетонным. Ручей вытекал из-под улицы Челюскинцев и промыл овраг. И за ним, ближе к Кальмиусу, находилось так называемое «гаревое» футбольное поле - жужелкой засыпанное в качестве покрытия. В далекие годы там тренировались футболисты с «Локомотива», чтобы не портить главное травяное покрытие на своем фамильном стадионе. По моим сведениям, на месте большего пруда раньше был карьер, потому глубина пруда была под 6 метров, вертикальные стены с «подмывами» в стенах у дна. В 70-е какие-то ребята ставили сеть ночью с резиновой лодки, один утонул и водолазы три дня найти не могли - затянуло в подмыв в стене у дна…».

Футбол здесь был всегда!

В воспоминаниях г-на Фройда промелькнула футбольная тематика. Действительно, на окраине Кирпичной улицы, у пруда, было поле. Легендарное поле, возникшее еще до войны (его помнят как место постоянных встреч между сборными Гладковки и Семеновки). И до новой эры оно еще кое-как дожило.

Рассказывает Александр Верный: «Это огромная часть моего детства. Часть, знакомая до мелочей, всплывающих в памяти зачастую неожиданно и не к месту... Семь лет (подумать только, семь лет), с 1982 по 1989-й, я занимался в футбольной секции на стадионе «Локомотив». Нашим наставником был Николай Демьянович Кривенко (светлая ему память), бывший защитник «Шахтера». Летом, когда не было сильного дождя, мы тренировались на гаревом поле, с обязательным купанием в пруду после. Пацаны соорудили «тарзанку», с которой и прыгали в воду. Отчетливо помню свой первый прыжок, мне было 7 лет от роду... Отчетливо помню тропинку, по которой мы бегали на тренировку, нещадно давя вьетнамскими кедами многочисленных улиток. Кроме гаревого поля, было еще небольшое поле в посадке. В сильную летнюю жару, бывало, играли и там. Я был младше, чем остальные пацаны в секции (отец записал меня на футбол, когда мне было 6 лет). И первые матерные слова я принес именно оттуда, и дома родителям с гордостью выпалил весь свой новый словарный запас. Был несколько удивлен реакцией, и потом шепотом просвещал собратьев по подготовительной группе детского сада...»

Более седоволосые эксперты вспоминают, что на гаревом поле проводились турниры и взрослых команд от предприятий области. А особо «крутые» любители-футболисты (сборная солянка из Минугля, комсомола, партии и прочих органов) бегали круглый год по два, а то и три раза в неделю по вечерам на поле самого стадиона «Локомотив». Для того, чтобы на законных основаниях им можно было включать освещение на поле по вечерам, эта бригада молодости ихней числилась футбольно-оздоровительной секцией.

Улитки

В воспоминаниях А. Верного промелькнули улитки. Их было действительно очень много в зарослях, примыкавших к улице Кирпичной с севера (и образовывавших «буферную зону» между ней и парком). Улитки были большие, жирные и желтые, когда почему-то вылезали погреться на солнышке.

Слово опять г-ну Фройду: «Между главной аллей парка и оврагом, меж деревьями произрастала чаща кустов бузины, среди кустов таились укромные «купальни» - я имел в виду другое, рифмующееся слово, где подвыпившие посетители парка любовью занимались среди белого дня. И неимоверное количество огромных садовых улиток. Видно, образовался своеобразный микроклимат».

Есть у автора и собственные воспоминания по этому поводу. Году в 2003-м, устав от трудов праведных, мы с тремя коллегами выдвинулись на одну из вышеописанных полянок с ящиком пива из гостиницы «Шахтер», где был наш офис. Посиделки не задались с самого начала. На соседней полянке оперировала компания, которая производила впечатление потенциально опасной. Но проявить себя ей не дали. Вдруг вся компания испарилась, как по волшебству, а перед нами возникли два архангела в форме милиции (старой). Нам грозило неизвестно что за распитие, захламление и прочие грехи. Но корочка «пресса» оказала обычное магическое действие. Наверное, это было самое убедительное в моей карьере доказательство того, что метафора «четвертая власть» - не фантазия совсем…

И тишина…

Вот такое своеобразное место было рядом с нынешней "Донбасс Ареной" - улица Кирпичная... Она отошла в небытие вместе с прудиком, бузиной и улитками.

Это не то, о чем следует тосковать. Это то, о чем все же нужно помнить.