Священник, которого трижды расстреливали: Сто процентов вернусь в Донецк после освобождения

Священник Тихон Кульбака прошел в Донецке через страшные испытания, но удивительным образом сохранил чувство самоиронии и энергетику по-настоящему сильного духом человека. Сегодня, оказавшись не по своей воле во Львове, он стал общественным лидером одной из местных общин переселенцев Донбасса.

- Отец Тихон, как Вы, коренной дончанин, оказались в столице Галиции?

- Да я не просто коренной дончанин, я житель города Юза в шестом поколении. Все началось с того, что я попал в плен к боевикам "ДНР" 4 июля, где находился в течение 12 суток. Как сейчас стало известно, меня похитила так называемая "Русская православная армия" - одна из группировок боевиков, которая действует на территории Донецкой области. И после освобождения из плена мне пришло СМС, в котором говорилось, что я должен покинуть так называемую "Новороссию", иначе в заложниках окажутся мои прихожане. Поэтому вынужден был искать убежище. Имел давние дружественные связи со священниками из Львова, местными монастырями, вот и оказался здесь.

- Как Вы считаете, Вас похитили именно потому, что являетесь священником греко-католической церкви?

- Да, основное обвинение, которое мне было предъявлено, это то, что я есть священник греко-католической церкви на территории "Новороссии". Что для РПА является нонсенсом. Мне сказали: "Зачем вы приехали сюда со своего Львова", хотя я, как уже говорил, дончанин в шестом поколении.

- Священнослужителям каких конфессий теперь запрещено проживание на территории "Новороссии"?

- Вот то, что я слышал лично, то есть почти дословная формулировка одного из представителей РПА: "На территории Новороссии нет места униатам (Украинская греко-католическая церковь), раскольникам (УПЦ Киевского патриархата) и сектантам (это, с точки зрения РПА, все протестантские учения).

- Насколько известно, Вы также участвовали в Молитвенном майдане в Донецке?

- Да, это второе обвинение, которое было мне предъявлено в плену. Мы собирались в Донецке на площади Конституции и молились за мир и единство Украины. На нас было совершено несколько нападений, сбрасывали нашу палатку в Кальмиус.

В РПА мне так и сказали: "А вы представьте, если бы в 42-м году в Берлине кто-то вышел бы молиться за победу Советской Армии - его бы сразу убили. Вы сделали то же самое в столице Новороссии", - вот такая была аналогия.

- Как с Вами обходились в плену?

- Самое тяжелое было то, что меня лишили лекарства, без которого я как диабетик не могу жить. Да и кормили меня только хлебом, что также является противопоказанием для человека с моим диагнозом. Хотя первые двое суток мне давали возможность пользоваться лекарством. Но потом они спросили, что будет, если забрать у меня лекарства,  я сказал, что умру, наверное. "Это хорошо", - прозвучало в ответ.

Но самый тяжелый момент был, когда трижды меня выводили на имитацию расстрела. Меня ставили к стенке лицом к стене, глаза у меня были завязаны и над головой раздавалась автоматная очередь.

- Зачем они это делали?

- Насколько я знаю из общения с другими пленниками, почти все через это прошли - это был способ сломить волю. Когда это произошло в первый раз, я потерял сознание - когда очнулся, услышал смех, им было весело. Слава Богу, меня не били. Как сказали мне мои охранники, в первый день, когда меня привезли в эту тюрьму, они использовали тряпку с эфиром. То есть им пришлось вытягивать меня из машины. И тащить в комнату, в которой я провел 12 дней. Я мальчик такой немаленький и, конечно, им было тяжело. Поэтому один из командиров приказал меня не бить, чтобы я ходил своими ногами, иначе им пришлось бы таскать такую тушу. Это, наверное, единственный раз в жизни, когда я благодарил Господа за свой лишний вес. И смех, и грех.

- Сейчас очень часто приходится слышать такое мнение в отношении жителей Донбасса, что они во многом сами виноваты в том, что сегодня оказались в такой тяжелой ситуации. Что бы Вы ответили на это?

- Самый лучший ответ на это дал патриарх нашей церкви Святослав. Он сказал замечательные феноменальные слова: "Я прошу Украину не обвинять Донбасс в том, что там произошло. Наша задача показать этим людям Украину, открыть заново Украину, открыть наши сердца этим людям". Отсюда напрашивается вывод, что, наверное, в свое время Украина недоработала с этим регионом. Более того, я помню 2004-й год, когда у нас в Донецке появились колоссальные надежды. Я лично общался с киевскими политиками, медийщиками. Я их просил - приезжайте в Донецк, разговаривайте с людьми, расскажите им про Украину. Тогда, 10 лет назад, я не был услышан. И за эти 10 лет Партия регионов устроила над нашим краем страшный эксперимент по вытеснению всего украинского, государственного. Поэтому категорически не соглашаюсь я с этим мнением. Благодарю моего патриарха, что он меня в этом поддержал.

- Вы сейчас занимаетесь проблемами донецких переселенцев во Львове. Расскажите, пожалуйста, об основных сложностях, с которыми люди сталкиваются?

- Вы знаете, менталитет дончан и луганчан немножко отличается от менталитета львовян. Опять же, некоторые люди приезжают с набором штампов восточников о западниках и, наоборот, здесь, на западе восточников воспринимают по своим мифам. Поэтому наша задача вот эти мифы и штампы разрушать и преодолевать, и показывать, что мы принадлежим к одному народу, к одной стране. Да, мы немножечко разные, но в этом же и красота, и богатство нашей страны. Мы можем дополнить, научить, обогатить друг друга. И это очень важно.

Следующая проблема - это социализация, жилье и работа. Это две основные проблемы, которые должны решаться в комплексе с государством. Я не обвиняю государство, потому что понимаю - мы находимся в состоянии войны. Просто мы хотим и мы готовы как люди, объединившиеся в общественную организацию, быть партнерами с государством в решении этих проблем. Тем более, что уже есть опыт некоторых близких нам стран, в частности, я имею в виду Грузию. Опыт решения подобных вопросов в этой стране просто замечательный. Я сам лично видел целые городки, которые были построены в Грузии для переселенцев. И, кстати, две недели назад я общался с экс-заместителем министра Грузии по делам беженцев. То есть у них в свое время было создано целое министерство для решения проблем переселенцев. Более того, у них ведь есть дорожная карта, все документы, которые необходимы для работы с беженцами. Да, это специфически грузинская карта, но ее можно переработать под украинские реалии. Поэтому мы будем подталкивать государство помогать нам решать наши проблемы.

- Какова сегодня численность донецких переселенцев во Львове, хватает ли мест для их расселения?

- Недавно здесь, во Львове, была встреча представителей комиссариарта ООН по делам беженцев и областной властью. По словам одного из заместителей львовского губернатора, в таких крупных городах, как Киев, Львов, Днепропетровск, новых мест для расселения беженцев уже нет. В самом Львове, кстати, официально зарегистрировано уже более 10 тысяч переселенцев.

Поэтому в комиссариате ООН сейчас заговорили о том, что готовы давать деньги государству Украина для решения проблем беженцев, но расселение должно идти преимущественно в сельской местности.

- Но как жителю миллионного мегаполиса, каким был Донецк, например, с профессией менеджер по продажам найти работу в селе?

- Это действительно проблема. Поэтому я и вижу как одну из целей существования нашей общественной организации - это создание городка на территории Львова или в его ближайшем пригороде, то есть осуществить проект, подобный тому, что реализовала Грузия. Плюсы таких проектов не только в решении жилищной проблемы переселенцев, но и в создании рабочих мест как при строительстве, так и создании инфраструктуры городка.

- При наличии возможности финансирования такого проекта от мировых фондов, своего решения, в первую очередь, также требуют два вопроса - земельный и кто будет его строить?

- Дело в том, что международные доноры, которые готовы работать в этом направлении, могут столкнуться с отсутствием соответствующей законодательной базы в Украине. Вот, например, на окраинах Львова стоят долгострои, которые теоретически могли быть использованы для строительства жилья для переселенцев. Но там десятки лет не решаются вопросы собственности земли. Поэтому, пока не будут оформлены права собственности на землю, в подобные проекты международные организации никогда не придут.

Еще одно условия - это чистота проведения всех операций. В ООН, например, готовы обратиться к Мировому банку, чтобы получить какие-то кредитные средства для реализации проектов для беженцев. Но если это будет строительство жилья, то здесь требуется полнейшая чистота всех финансовых операций и адекватные цены на работы. Не должно быть коррупционных моментов, к которым у нас привыкли, когда завышаются цены с целью получения откатов. Если нам удастся это решить, то мировое сообщество будет готово нам помочь.

- Сегодня даже у героев АТО возникают проблемы с выделением участков земли, а тут городок на 10 тысяч...

- Что касается героев АТО, то по закону им положено по 2 гектара на человека. Мы на такие цифры не претендуем абсолютно. Нам для общественной организации достаточно 10-15 гектаров. Речь идет о локальном поселении. Вопрос тут иной, и, думаю, на уровне местных властей содействие такому проекту будет.

Кстати, мне понравилась позиция и.о губернатора Львовской области о том, что переселенцы всегда найдут содействие у властных структур, и мы не должны чувствовать себя в роли просителей, ходить с протянутой рукой. "Вы граждане Украины, наши граждане, и мы понимаем, в какой ситуации вы оказались", - сказал он как-то по поводу нашей общины на одном из религиозных праздников.

- Вернемся к проблемам переселенцев. Кроме жилья, что еще?

- Работа. Большинство переселенцев не могут найти работу по специальности, это почти 90 процентов. Многие берутся за любую работу, чтобы заработать на самое необходимое. Люди экономят на всем. Я знаю группу переселенцев - семь человек, которые живут на 15 кв. метрах в целях экономии. Причем это чужие друг другу люди.

- А Ваша общественная организация уже действует, каковы ее цели и задачи?

- Наша организация зарегистрирована. Называется ГО "Спільнота біженців з Донецька та Сходу України". В нашей деятельности главных три направления. Во-первых, это помощь воинам АТО. В частности, мы планируем взять шефство над добровольческим батальоном "Сичеслав". Во-вторых, помощь детям погибших в АТО воинов. И третье направление деятельности - это помощь нам, беженцам с востока Украины. И пока государство не готово впрячься в эти все дела, мы будем привлекать помощь международных организаций.

- Вы готовы получать помощь из любых источников?

- Ну, думаю, что наркобароны нам помогать не будут. Если вы намекаете на олигархов... Ну, если, к примеру, у Рината Леонидовича Ахметова проснется совесть, и он захочет помочь беженцам из своего региона, мы с радостью примем помощь.

- Вы уже решили для себя вопрос - останетесь во Львове или вернетесь в Донецк, когда там восстановится украинская власть?

- Да сто процентов, что я вернусь. Буду помогать восстанавливать родной город. Я чувствую ответственность как украинец, как дончанин за свой регион. К тому же там остались некоторые мои прихожане, у которых сегодня нет возможности выехать. Душой я с ними, и при первой возможности к ним вернусь. А все дела по общине во Львове, я думаю, найдется, кому передать.

- Как Вы считаете, реально ли изменить Донбасс? Сколько лет должно пройти, чтобы Донбасс стал украинским регионом не только формально, но и ментально?

- Я думаю, при условии, что мы начнем работать с Донбассом, это реально. Тут у нас есть хорошая аналогия, библейская, - 40 лет. К сожалению, но опыт таков, что должно измениться несколько поколений людей, которые жили в пространстве другой ментальности.

И в заключение хочу напомнить слова своего патриарха: "Украина должна повернуться лицом к Донбассу".